- Да знаем мы всё! Ура!
Царь от неожиданности опешил.
- Как!? Откуда!?
И все в один голос заорали, что они согласны ради веселья идти не только на войну, а готовы сами попасть в капкан или даже в силок залезть.
- Ура наиумнейшему и самому просвещенному государю на свете! - Хором орала толпа. - Ура самому доброму и знаменитому правителю всех народов!
Умник Пятый подошёл ближе к прыгающим животным.
- Так вы согласны!?
В ответ он услышал дикий вопль восторга, и крупная слеза радости покатилась по его бородатой щеке.
Постепенно всем надоело прыгать, скакать и орать. Все притихли, и в воцарившейся тишине раздался слабый голос. Это был маленький серый зайчик Вова.
- А как же мы будем стрелять? У нас же пальцев нет!
Раскрасневшийся от возбуждения царь, хотевший что-то сказать так и остался стоять с раскрытым ртом. А баба Яга, мечтавшая о чине фельдмаршала, зашипела на Вову.
- Ты это брось умничать, еретик! Мал ещё!
Умник Пятый подошёл к трону и сел вытирая пот со лба.
- А ведь он прав. Кто будет нажимать на курок, если припрёт? У нас даже облезлой обезьяны нет! Пальцы ведь есть только у меня, да у бабы Яги. - И тихо, обращаясь к старухе, добавил. - Ты ведь на фронт не пойдёшь?
- Ты что?! Совсем с ума сошёл?!
Звериная публика стояла и с нескрываемой досадой ждала, что скажет властитель. Их разочарованию не было предела.
Сорока Связистка открыла клюв и застрекотала во весь голос.
- А как хорошо всё начиналось! Вот беда-то, какая! - Она взлетела и, сделав круг над толпой заорала. - Беда пришла! Не будет войны! Только люди стрелять умеют!
Умник Пятый снова встал и помахав над головой руками закричал пытая перебить сороку.
- Всё! Успокойтесь! Будет вам радость! За беспокойство вам всем сегодня подарки!
Постояв и немного пошумев, звериная публика стала расходиться. В расстройстве ушла и баба Яга. Стать военачальником ей не удалось.
Царь пришёл к себе во дворец сел на большую мягкую кровать, а потом встал и подошёл к зеркалу. Потрогал пальцем корону. Она съехала на бок и остановилась уперевшись в оттопыренное ухо.
- Да и зачем нам вообще воевать? Из-за головного убора? По-моему и эта не так и плоха. Великовата правда, но я может быть ещё подрасту.
Он сел за стол, взял банку с черничным вареньем, ложку и, зачерпнув побольше поднёс к губам. И улыбнулся.
Так закончилась не начавшаяся война во имя короны и фельдмаршальского жезла. И в лесном царстве вновь наступила тишь и благодать.
Сказилка про траву
У травы короткая и полная переживаний жизнь. Сначала надо долго-долго сидеть под землей и ждать, пока она согреется. Потом надо быстро-быстро расти, проталкиваясь к свету и высовывая наружу длинный острый зеленый нос. А потом вообще сплошные несчастья - по тебе ходят, тебя топчут, рвут, выковыривают.. А еще съедают. А еще глупо шутят про "травку" и идиотски хихикают. В общем, очень коротенькая, очень нервная и очень нелепая жизнь. Не съедят, так скосят. Или так завянешь. Никаких перспектив.
Осенью, когда трава вянет, усталые травинки засыхают и в полусне грезят о новой жизни. Говорят, если загадаешь, можно в следующей жизни родиться цветком. Или бабочкой. А может быть, даже и деревом. Таким большим, толстым и чтоб никто не смог наступить. Такие мысли утешают травинки и они закрывают глаза и засыпают.
Но чудеса случаются и с ними. И иногда приходится растопыривать удивленные глаза, пока тебя трут, мнут и вешают под потолком. А ты при этом не цветок, не бабочка и совсем даже и не дерево, а та же самая дохловатая серая сухая травинка. И тебя сушат, крутят, сплетают и заплетают. А потом ты понимаешь, что ты картинка. Или подвеска. Или маленький соломенный кролик с торчащими ушками..
Загробная жизнь - она вообще нестрашная :)
Ева Орловская
Сказилка про Фыву
У Фывы был носок. Один. Носок был длинный и красивый. В полосочку и загогулинку. На голенастой Фыве носок сползал и собирался в гармошку, но Фыву это не смущало. Она бегала и улыбалась, оставляя за собой хирые следы - один крестиком, а другой пятнышком. Еще Фыва любила болтать ногой. Той, которая в носке. И умела пить чай из носика чайника, элегантно плюясь чаинками. У Фывы было два глаза. Большой и правый. Или левый и зеленый. Фыве нравилось по всякому. А еще Фыва была ужасно лохматая. Однажды, причесываясь, Фыва нашла в волосах гвоздик, зубную щетку и спящую мышку. Мышку она положила обратно, а гвоздик вынула, чтобы мышка не укололась.
Иногда Фыва для вящей красоты носила бантик, завязывая его поперек Фывы. Но это летом. Зимой Фыва носила варежки с капюшоном, а осень не любила, потому что осенью шел дождь, а когда Фыва пыталась ходить с зонтиком, то все время падала. Птис, который жил на дереве и показывал язык белочкам, потому что был очень мудрый, а белочки глупые, сказал Фыве, что это все потому, что у Фывы есть только ножки, а ручек нет. Фыва испугалась, что потеряла где-то половину себя, а Птис объяснил, что она как бы целая, но на самом деле половина. Ей ножки достались. Так получилось. А она и рада. И, наверное, где-то на свете сидит другая половина - у которой ручки - и плетет что-нибудь бесконечное. И тоже очень довольна, что бегать никуда не надо. И Фыва успокоилась.
Еще Фыва очень любила нажимать на кнопки и смотреть, что будет. Главное, чтобы ей никогда не попалась Большая Красная Кнопка. А еще Фыва очень хотела себе песочные часы и насыпала песку в будильник. Теперь будильник не тикает, а если его потрясти, из него сыпется песок. Фыва очень довольна. Еще она хотела себе солнечные часы, но пока не придумала, как засунуть солнце в будильник. А еще однажды Фыва читала книжку и уснула, а книжка захлопнулась. Так Фыва попала в сказку. И вылезла только через три дня и сплюснутая. Теперь Фыва всегда берет с собой фонарик и бутерброд, когда садится читать.
А еще Фыва пробовала впасть в зимнюю спячку, но промазала.
А еще она ела помидор и испачкала себе уши.
А когда Фыва спит, у нее ножки торчат.
А еще...
Ева Орловская
Сказилка про чайники
Чайник был большой и красивый. И заслуженный. Он правда был очень красив - большой и рыжий-рыжий. В его медных боках отражалось солнце - так, что солнечные зайчики скакали по всей кухне. Иногда он тускнел и начинал хандрить, но его тут же чистили и он снова сиял на кухне, похожий на солнце куда больше, чем лампочка под потолком. Чайникова светлая деревянная ручка была отполирована прикосновениями до тай самой шелковистости, которая бывает лишь у очень любимых вещей, которые приятно трогать. На правом боку у него была вмятина - след бурной чайниковой юности. Ее сначала хотели выправить, но потом решили, что шрамы украшают мужчину, и оставили все как есть. А еще у чайника на крышке вместо пупочки было медное колечко и чайниковы хозяева иногда в шутку звали чайник завидным женихом и мужчиной на выданье.
Но самое замечательное в чайнике было другое. Не то фантазией его хозяев, не то прихотью мастера - но по бокам у чайника были приклепаны петли. Не большие дверные, а маленькие, на какие вешают дверцы шкафчиков. И на этих петельках к чайниковым бокам крепились самые настоящие медные крылья. Чайник был похож не то на очень толстого воробья, не то на живое доказательство существования чайниковой посмертной жизни - очень довольный собой длинноносый чайниковый ангел. Короче говоря, чайник и правда был исключительный.
Он бы и дальше царил на кухне, сидя то на плите, то на подставке на столе, то на специальной чайниковой полочке, но - однажды чайникова жизнь изменилась раз и навсегда. На кухню принесли картонную коробочку, а из коробочки извлекли другой чайник. Пришелец был глиняный, рыже-коричневый, маленький и толстый, с гордо задранным вверх длинным носиком и отпечатанными в глиняных боках иероглифами. Большой медный чайник шмыгнул носом и понял, что прежняя жизнь закончилась навсегда. Маленький заварочный чайник оказался весьма симпатичным и совсем не таким заносчивым и занудным, как могло показаться на первый взгляд. Просто он очень испугался на незнакомой кухне и на всякий случай напустил на себя гордый и неприступный вид. Но один чайник всегда поймет другого.