Свет был неполон.

Успеть запрыгнуть на товарную платформу уходящего поезда — не самая легкая задача и для взрослого человека. Мальчику, впрочем, это удалось, и теперь он ехал в сторону большой станции, как всегда со своей кошкой. Он еще не знал, зачем он едет, но уже знал, что за этим последует.

С утреннего неба звонко покатилась звезда и замерла тоненько в воздухе между небом и горизонтом. Мальчик успокоился и заснул.

Разбудил его ленивый окрик железнодорожных дел служащего.

— Ты кто? Что здесь делаешь?

Мальчик молчал. Ему не хотелось отвечать на какие-либо вопросы.

— Где твои родители?

Мальчик по-прежнему молчал, указывая при этом рукой куда-то вверх. Железнодорожник посмотрел на небо и обомлел: в ярком зимнем небе плыла, покачиваясь стая невероятных розовых птиц с оливковыми глазами. Фламинго летели в сторону севера, и в суровых беломорских краях смотрелись полной галлюцинацией.

На лице железнодорожника отразилось смятение. Этого только мальчик и ждал. Замешательство служащего длилось лишь секунду, но куда там!

— Стой! — разнесся его крик.

На беду около диспетчерской курил сержант транспортной милиции…

В камере предварительного заключения кроме мальчика сидел лишь один человек — пожилой мужчина, также пойманный на вокзале. Перед этим он несколько дней находился в федеральном розыске.

— Меня посадят за поджог, — сетовал он, — да, за поджог. В мои-то годы…

Он тяжело вздохнул.

— Я родился в Ленинграде. Это сейчас он называется Петербургом, но родился я именно в Ленинграде. Всю жизнь работал в театре кукольным мастером. Я умел делать любые куклы — сначала простые, потом сложные. Я хотел добиться совершенства. Я мечтал о том, что наступит день, и куклы оживут. Мое искусство станет безграничным. И лишь недавно я случайно достиг цели. Представляешь, все эти куклы ожили! Они плакали и смеялись, играли свои роли как живые! Я был счастлив. Я считал, что получал все самое желанное, и теперь могу с легким сердцем умереть. Но однажды мне пришлось остаться в театре на ночную вахту. Я, как всегда после полуночи, прошел по зданию, проверяя, все ли в порядке. Когда я шел по коридору мимо своей мастерской, из-за двери послышался шум. Я открыл дверь и обомлел. Представляешь, эти куклы… мои куклы… они делали бомбы!

Мастер остановился, чтобы перевести дух.

— Вы мечтаете сейчас о чем-нибудь? — спросил мальчик.

— Нет. Я сжег своих кукол, я сжег свою мастерскую. У меня нет прошлого. А как можно думать о будущем, не имея прошлого?

— Вы устали…

— Да, я устал! Мне страшно, потому что я тяну на себе всю свою жизнь!

— Значит, вы все-таки кое-чего хотите. Вы хотите освободиться от всего, что у вас за спиной.

— Это невозможно. Чудес не бывает.

— Почему же? Бывают. Надо только их ждать.

— Так почему же чуду не произойти сейчас? Пусть будет! — воскликнул кукольный мастер, и вдруг остановился, сам испугавшись неожиданного последствия своих слов.

В тот же миг в воздухе растворилась сначала грязная камера, потом грязный вокзал, потом грязный пристанционный поселок и осталась только огромная поляна в разноцветных цветах, залитая золотым светом. Старый кукольный мастер неожиданно стал выглядеть моложе: черты лица его разгладились, усталость и злость покинули глаза.

Изменился и мальчик. Он стал чувствовать себя словно взрослее и серьезней, но в то же время душу его переполняла радость: он знал, что дождался того, чего хотел. И радость эту он мог хранить в себе всегда, не ожидая каждый раз чего-то еще. Тогда лишь он осмелился перевести взгляд на кошку и обомлел.

Перед ним стояла девочка — та самая, которую он себе представлял, только еще лучше: черные вьющиеся волосы, зеленые глаза, задорная улыбка. И тогда ему показалось, что нет никаких преград для чуда.

— Здравствуй, — сказала девочка.

— Здравствуй, — ответил мальчик.

— Подожди! — успел крикнуть кукольный мастер до того, как мальчик и девочка подошли друг к другу близко-близко, и… Он хотел сказать, что они здесь на мгновение, они вышли его проводить… Но поздно. Едва рука коснулась руки, картина померкла, и вот снова все, как было раньше: грязный поселок, грязный вокзал, грязная камера.

Не было лишь старого кукольного мастера.

— А что было потом? — спросил обходчик, доливая чай себе и мальчику.

— Потом я без особого труда отделался от милиции и доехал на платформе товарного поезда обратно. Это было уже проще… А еще я понял, что это было.

— Что-то вроде чуда, произошедшего не с тобой?

— Да, именно так. Это было самое настоящее чудо, происшедшее не с нами, но при нас! Потому оно нас и коснулось.

— А куда ты провожал кукольного мастера?

— Не знаю. Может быть, в мир его мечты. Но иногда мне кажется, что он слышит наш разговор, и если случится минута сомнения, то он подаст нам добрый знак.

Обходчик задумался.

— И что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю пока.

— А я знаю, — ответил обходчик, — ты попьешь еще чаю.

Надо было разогреть чайник снова, и обходчик пошел к плитке. Он думал о том, как хорошо, что чудо действительно можно дождаться, как дождался его кукольный мастер.

А мальчик смотрел на кошку, спящую у него на коленях, и думал о том, о чем думал всегда. Можно было уткнуться лицом в нее, зарыться так, чтобы чувствовать только ее. Можно было смотреть в ее глаза и видеть всю свою жизнь. Нельзя было лишь одного: услышать, узнать, любит ли она его, как он любит ее…

Алексей Караковский

Озеро богатыря

Лет двести тому назад жил в деревне Панчжан провинции Хванхэдо богатый и знатный янбан. И были у него сын да дочь. Дочь - умница и красавица, к тому же грамоту знала. Год от года все краше становится, все умнее. Сколько всяких наук постигла! Слава о ней далеко вокруг разлетелась. Пора замуж девушку выдавать, но где жениха достойного взять?

Как-то тихим весенним вечером вышла девушка в сад, села книгу читать, после в поле пошла, а там цветы распустились. Наклонилась девушка, лепестки потрогала, стих прочла, вдруг слышит, будто эхо ей отвечает.

Испугалась девушка, спрашивает:

- Кто здесь?

Никто не откликается. Огляделась - вокруг ни души. Кто же это стихом ей на стих ответил? Не почудилось же! Подобрала девушка подол, домой собралась, вдруг слышит:

- Чжагын асси, это я, Ёнгир!

- Ёнгир? Что ты здесь делаешь?

Успокоилась девушка. А Ёнгир ее за руку взял. Отдернула девушка руку. Спору нет, Ёнгир и силен и красив, только не пара ей сын слуги. Не раз слышала девушка, как хвалят юношу ее отец с матерью. Говорят, укротил он однажды коня. Тот с привязи сорвался, а Ёнгир схватил его за задние ноги, на землю повалил, в конюшню водворил. В другой раз послали Ёнгира со срочным поручением в Сеул, к важному чиновнику. В путь он отправился утром, к ужину вернулся, тысячу ли пробежал за день. И еще говорят, будто крылья у него под мышками растут, чешуйчатые. А отец даже сказал, что будь Ёнгир сыном янбана, стал бы прославленным полководцем, да вот беда, не от янбана родился он - от слуги.

Девушка лучше всех знала, какой парень Ёнгир, но волю чувствам не давала. Вот и сейчас, когда он взял ее за руку, сказала:

- Не смей!

- Вы уж не обессудьте, - говорит юноша, - но давно ведь известно: родится богатырь - родится и енма, волшебный конь-дракон; родится благородный - родится девушка, его достойная. Родился я, родились вы. И пусть я сын презренного раба, но кто мне запретит, к примеру, героем стать? Какой закон? Нет от рожденья ни короля, ни князя, чиновника или героя - все одинаковы. Вы ведь книги читаете, а там про это написано.

Молчит девушка, голову опустила. Да и что тут скажешь?

- Асси, я вас давно полюбил. Вы такая хорошая, добрая.

Снова взял Ёнгир девушку за руку, а рука горячая - горит огнем. Испугалась девушка, дрожит. Стоят они, глядят друг на друга. Молчат. Только и слышно: тук-тук. Это стучат их сердца.